Пила 4 (2007)

Хоффман не был добровольным последователем философии Крамера. Его вовлечение началось с мести: серийный убийца по кличке «Потрошитель» убил его сестру. Хоффман, будучи детективом, сфабриковал доказательства и инсценировал смерть убийцы в ловушке Конструктора, чтобы скрыть свое внесудебное убийство. Джон Крамер раскрыл эту манипуляцию и шантажировал Хоффмана, заставив его стать своим сообщником. В отличие от Аманды, Хоффман руководствовался не верой в идеи Крамера, а страхом разоблачения и прагматичным желанием выжить. Его мотивация — исключительно самосохранение, что делает его самым циничным и опасным преемником.

Испытание офицера Ригга было самым метафоричным в серии. Его главный порок — одержимость «спасением» людей, даже тех, кто не хочет быть спасенным. Конструктор designed игру, чтобы научить Ригга «отпускать» и позволять людям самим нести ответственность за свое спасение. Ему следовало остаться в квартире и не бросаться на помощь детективу Мэттьюсу. Однако Ригг, движимый своим комплексом спасателя, нарушил все правила: он торопился, вмешивался в чужие испытания и в итоге спровоцировал цепную реакцию смертей. Его провал доказывает ключевую идею Крамера: нельзя насильно заставить человека измениться.

«Пила 4» использует новаторскую для франшизы структуру с параллельными временными линиями:

• Прошлое: Расследование первого дела «Потрошителя», раскрывающее связь Хоффмана и Крамера.

• Настоящее: Игра Ригга и одновременная автономная игра с другими жертвами.
  Эти линии постоянно переплетаются, создавая сложную головоломку. Зритель постепенно понимает, что события в настоящем (игра Ригга) являются прямым следствием манипуляций Хоффмана в прошлом. Финальный монтажный эпизод, где все временные линии сходятся, показывает, как тщательно Крамер и Хоффман планировали свои игры, делая финал еще более шокирующим.

Крамер видел в Хоффмане не ученика, а инструмент. В отличие от эмоциональной Аманды, Хоффман обладал стратегическим мышлением, доступом к полицейским ресурсам и хладнокровием для выполнения сложных операций. Однако их partnership был основан на взаимном шантаже:

• Крамер нуждался в Хоффмане для физической организации игр из-за своей болезни.

• Хоффман был вынужден подчиняться, чтобы скрыть свои преступления.
  Крамер не доверял Хоффману полностью (что видно по секретному конверту для Джилл). Он использовал его как «исполнительного директора» своих игр, в то время как Аманда оставалась «духовной наследницей». Этот любовный треугольник создавал напряженность, приведшую к трагедии в третьей части.

Финал четвертой части стал поворотным моментом по трем причинам:

1. Легитимизация Хоффмана как нового Конструктора: После устранения Аманды и смерти Крамера Хоффман остался единственным наследником, что позволило ему вести игры самостоятельно (хотя и с меньшей «философской» составляющей).

2. Раскрытие масштабов планирования Крамера: Стало ясно, что Джон подготовил детальные сценарии игр на годы вперед, включая посмертные инструкции для Джилл.

3. Новый формат повествования: Успех сложной временной структуры «Пилы 4» убедил создателей продолжать эксперименты с нелинейным повествованием в последующих фильмах.
   Финальная сцена с живым Мэттьюсом в убежище доказала, что наследие Конструктора продолжает жить, открывая дорогу для бесконечного продолжения саги.